А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Но - почему он так побледнел, когда увидел Билли? Я испугалась, что он упадет. И - больше ни слова о сынишке, как будто это... что? Каким он был славным и открытым тогда - и насколько он непонятен и даже неприятен сейчас... Он так отмахнулся от вопросов об Олив - а ведь это моя ближайшая подруга. Допустим, ему неловко говорить со мной о ней... хотя, черт возьми, какая может быть неловкость между нами после всего, что было? Я ведь знаю - он спал с ней, а потом она и меня затолкала в его постель... И мне это было по душе, понимаете? Потому что... ах, да что говорить... Что такое жизнь? Всего лишь способ накопления ошибок... Читая старые слова, мы пишем новые тетради, и прекратите, Бога ради, стирать нам грани естества. Осенний пир едва ль продлится, уж маски вянут, пламенея, и опадают, словно листья, в миру стать лицами не смея. И вот я по аллее длинной иду и подбираю лица... О, научи меня молиться - но прежде вылепи из глины! Билли шевельнулся рядом, и в ответ шевельнулось сердце. Неумолчный скрип колес вдруг стих. Фургон остановился. - Вроде бы, приехали, - сказал Глеб. - Похоже, - отозвался полковник. - По крайней мере, по расчету времени получается так. - Здесь указатель, - издалека донесся голос Дэнни. - Написано: "Вомдейл". - Смотри-ка ты, - сказал полковник. - Не промахнулись. далее